Три медали Самсона Вырина
Да-с, Самсон Вырин — тот самый станционный смотритель из одноименного сочинения г-на Пушкина ("Станционный смотритель" из цикла "Повести Белкина", of course). "Коллежский регистратор — почтовой станции диктатор".
Вижу, как теперь, самого хозяина, человека лет пятидесяти, свежего и бодрого, и его длинный зеленый сюртук с тремя медалями на полинялых лентах.
Так вот, интересен мне не столько сам Самсон Вырин, сколько его медали. Какие медали и за какие заслуги он получил их, пока служил в Измайловском полку? А служил он в Измайловском полку, здесь нет никаких сомнений:
...прибыл он в Петербург, остановился в Измайловском полку, в доме отставного унтер-офицера, своего старого сослуживца...
Совершенно верно, с 1731 года Измайловский полк дислоцировался в Санкт-Петербурге, а с 1743 — в специально построенной полковой слободе, на южной окраине города (возле Измайловского моста, там, где нынче Измайловский проспект). А создан полк был годом ранее, в Москве, в составе трех батальонов и одной гренадерской роты. При этом изначально полк был набран из нижних чинов украинской ландмилиции. Офицерами же были большей частью остзейские немцы "из лифляндцев, эстляндцев и курляндцев и прочих наций иноземцев". Ну, и слегка русскими разбавили, не без этого. Ко времени же службы Самсона Вырина рекрутов набирали уже со всех городов и весей Российской империи, хотя, по-старинке, предпочтение отдавали брюнетам.
Так что к началу своей армейской службы, к середине 1780-х годов, наш герой был бравым черноволосым молодцем лет двадцати. Да и ко времени первой встречи рассказчика, И.П.Белкина с Выриным, которая, напомню, случилась "в 1816 году, в мае месяце", в свои пятьдесят с небольшим лет он был еще хоть куда — вполне свеж и бодр. Между прочим, встреча та случилась, вероятнее всего, на почтовой станции в деревне Выра. Это в Гатчинском районе, не так далеко от Питера. И сам он, возможно, родом был из этих мест — недаром носил фамилию Вырин. Кстати, нынче в Выре есть даже такой музей — "Дом станционного смотрителя". А сама станция в Выре была довольно большой. В начале XIX в. здесь содержалось 55 почтовых лошадей — столько же, сколько их было, скажем, на станции Новгорода.
Впрочем, мы отвлеклись. Итак, начало службы Вырина — приблизительно 1785 год. Напомню, в 1816 ему было около пятидесяти лет, следовательно, родился он около 1765 года. Призывались рекруты в возрасте от 15 до 30 лет (это утвердил еще генерал-фельдмаршал Миних в бытность свою президентом Военной коллегии), чаще всего возраст рекрутов был около 20 лет. Далее, в 1762 году император Петр III установил срок службы в армии 25 лет. Таким образом, получается, что годы службы Самсона Вырина — где-то с 1785 по 1810. Вот присмотримся-ка внимательнее к Измайловскому полку, где в те годы служил наш герой. И еще более пристально — к медалям, которые он тогда, как измайловец, мог получить.
Первая медаль
В 1789 году Самсон Вырин впервые понюхал пороху. Случилось это в ходе русско-шведской войны 1788–1790 гг. Самсон — уже не новобранец, он уже наторелый солдат, состоящий во 2-м батальоне Измайловского полка. Почему мы его определили именно во 2-й батальон — по ходу повествования станет ясно.
Основные события той войны происходили на море. Но в морских сражениях той поры довелось побывать не только морякам, а и бойцам Измайловского полка.
В мае 1789 года 2-й батальон Измайловского полка вместе с егерской командой под командой секунд-майора Кушелева был погружен на галеры и вошел в состав флотилии вице-адмирала Нассау-Зигена — командующего российским гребным флотом на Балтике. А 13 августа того же года грянуло первое Роченсальмское сражение. Первое, обратите внимание. В котором русские войска имели решительную и блистательную викторию. А не второе, тоже Роченсальмское, где получили беспощадную и сокрушительную конфузию. И в первом, и во втором измайловцы участвовали. Но во втором была лишь часть 3-го батальона. А Самсону Вырину довелось сражаться в первом.
А в том сражении поначалу все шло к поражению русского флота. Но завершилось победой. К удивлению и вящей, хоть и недолгой, славе принца-адмирала.
— План сражения, господа? Конечно же, у нас есть план! Преимущество в числе судов на нашей стороне. Посему разделим корабли на две группы. Генерал Балле, Вы с малой частью флота атакуете неприятеля с южной стороны. Мы с основными силами, наблюдая на Вашей баталией, действуем, сообразуясь с обстоятельствами, и, буде они станут нам благоприятствовать, входим на рейд со стороны северной. Адмирал Литта, головной отряд поведете Вы, — так, или приблизительно так, вещал Нассау. Разумеется, по-французски, ибо по-русски знал всего лишь два слова: "пирог" и "грибы" (разумея под этим "вперед" и "греби"). Впрочем, немец и итальянец, слушавшие его, по-русски разумели немногим больше.
Однако, на следующее утро план этот начал исполняться. Корабли отряда Балле завязывают перестрелку, медленно продвигаясь вперед. Через два часа они уже на расстоянии картечного выстрела, но картечью отвечают и шведы. Нассау медлит.
Еще два часа боя. Южный отряд несет потери, но все еще держится против шведов. Нассау-Зиген медлит... А положение кораблей Балле становится крайне тяжелым... Наконец, принц-адмирал дает свою знаменитую команду: "Пирог!" И к Королевским воротам — северному проходу на Роченсальмский рейд — выдвигается отряд во главе с контр-адмиралом Литтой. Там же, в составе галерного десанта, находится и Самсон Вырин.
И вот, в три часа пополудни корабли подходят к Королевским воротам. Но что это?! Проход закрыт! Шведы затопили три транспортника, перекрыв вход на рейд, и атаковать их с северной стороны нет решительно никакой возможности. Отряд Балле в бою против всей шведской эскадры изнемогает, и к вечеру — это понятно — будет полностью разгромлен. Катастрофа! Адмирал Нассау бледен и растерян, он не знает, что делать...
Однако, оказывается, знают, что делать, экипажи передовых кораблей северного отряда. Они высаживаются на мелководье, и начинают ломами и топорами ломать затопленные корабли, и растаскивать их. Вместе с моряками там же измайловцы. И, конечно же, Вырин среди них.
...Это была адская работа. Ладони — в кровь, пот заливает глаза. По пояс, по грудь в воде. Благо, что лето, но все равно, балтийская вода — не парное молоко. А потом начались прилеты шведских ядер. Но за четыре часа каторжного труда они прорубили проход, через который пошли российские суда, заходя в тыл супостату...
Победа была безоговорочной. Шведы потеряли 37 судов, и в придачу все свое достоинство; остатки эскадры в беспорядке ушли. Как сообщал тот же Чичагов, "несмотря на то, что план принца Нассау противоречил здравому смыслу, исполнители одержали победу, благодаря своему мужеству и беспримерной энергии". Императрица Екатерина была вполне довольна: "Сейчас получила я от Принца Нассау известие, что он 13 сего месяца разбил совершенно шведский галерный флот, и у шведов взял Адмиральское судно, пять больших судов и один куттер, а пропало у них две трети, а одна треть едва осталась."
Наградили многих. Не избежал той участи даже Нассау-Зиген, получив орден Св. Андрея Первозванного. Из офицеров-измайловцев орденом Св. Георгия 3 степени был награжден Кушелев, свои награды получили и другие офицеры. А все нижние чины, участвовавшие в сражении, получили медали с надписью "За храбрость на водах Финских Августа 13 1789 года". Среди них — и наш герой. Это была первая медаль Самсона Вырина.
Вторая медаль
В 1790 году та русско-шведская война окончилась. Окончилась, можно сказать, "вничью" — все довоенные границы сохранились. Некоторые успехи России в той кампании были напрочь перечеркнуты вторым Роченсальмским сражением, происшедшем летом 1790 года, в котором российский флот под командой того же адмирала Нассау-Зигена, потерпел сокрушительное поражение. К чести принца Нассау надо сказать, что после этого он отказался от предыдущих своих наград, и даже потребовал суда над собой; впрочем, все обошлось.
Так что исход войны считался благоприятным для России — агрессор был отражен, границы сохранены. По сему случаю, помимо всего прочего, была учреждена медаль "В память заключения вечного мира с Швецией", которой награждались все нижние чины, участвовавшие в войне.
Похваляя весьма храбрые деяния и неутомимые труды сухопутных Гвардий, полевых и морских войск Российских, столь много и различно паки прославившихся и верностию к Ее Императорскому Величеству и к отечеству преодолевших все трудности, Ее Императорское Величество в память той их службы повелевает на все войска, кои противу неприятеля в деле были, раздать на каждого человека по медале на красной ленте с черными полосами.
Всего отчеканено было около 90 тыс. медалей. Их выдавали на протяжении нескольких лет, вплоть до конца царствования Екатерины II. Разумеется, получил такую и Самсон Вырин. Это была его вторая медаль.
Неполученный крест
Годы с 1790 по 1805 были для Измайловского полка мирными. Измайловцы участвовали в коронационных торжествах, либо в имевших ту же периодичность траурных мероприятиях, касавшихся императорской семьи. Самсон Вырин за эти годы остепенился, даже успел жениться, а около 1802 года стал отцом — у него родилась дочка, которую нарекли Дуней, и которой суждено было стать героиней повести "Станционный смотритель".
Но в 1805 году начались наполеоновские войны. В них Измайловский полк принял самое активное участие. Впрочем, Вырина они коснулись лишь в 1807 году. В 1805 в боевых действиях принимали участие 1-й и 3-й батальоны, а 2-й, в котором служил Вырин, был оставлен в Санкт-Петербурге. Так что в сражении при Аустерлице наш герой участия не принимал. А вот в 1807 году Измайловский полк выступил в поход в полном составе. И в том же году гвардейцам довелось принять участие в двух битвах, происшедших на полях Пруссии в составе ограниченного контингента российских войск под командованием генерала Беннигсена.
Однако, ближе к делу. Заметим, что в первом из тех двух сражений, которое состоялось при Гейльсберге, Измайловский полк простоял в резерве, и в битву не вступал. Так что никаких наград измайловцы там не снискали. А вот во Фридландском сражении пришлось им и пороха понюхать, и как следует хлебнуть свинца...
...Еще в три часа пополуночи все три батальона Измайловского полка одними из первых занимают свои позиции на левом фланге российских войск. Тотчас начинается перестрелка. Измайловцы теснят неприятеля, войска левого крыла русской армии, бывшего под командой генерала Багратиона, продвигаются вперед. Однако, вскорости останавливаются. Сегодня главнокомандующий Беннигсен нерешителен, и тверд лишь в намерении ничего не предпринимать. "Я упорно держался твердого моего намерения всячески избегать значительного столкновения с неприятелем". Быть может, это все еще сказывались последствия той самой "медвежьей болезни", поразившей генерала под Гейльсбергом, где он даже потерял сознание от сильных болей в желудке. Но благоприятный момент для наступления упущен.
А после полудня на поле прибывают основные силы французов во главе с Наполеоном. Император приказывает маршалу Нею начинать атаку. Кстати, именно после Фридланда Ней получил прозвище "храбрейший из храбрых". Измайловский полк, стоящий в первой линии, несет потери. Багратион отводит его во вторую линию, заменяя Семеновским. И тут происходит нечто невообразимое. Французский генерал Сенармон самовольно, презрев прямой приказ Наполеона, начинает против российской армии невиданное доселе "артиллерийское наступление". Собрав всю артиллерию одного из корпусов — 36 пушек — он на полном лошадином скаку подводит ее к русским, и, развернув, сходу — картечью. С этого момента Фридландское сражение превращается во Фридландскую бойню.
Со второй линии 1-й батальон Измайловского полка бросается в контратаку. Увы! У гвардейца даром что грудь колесом — это не аргумент для картечи. В четверть часа из 520 человек батальона выбывает из строя до 400, большей частью ранеными. Генерал Башуцкий, командовавший в той битве полком, ведет туда же 2-й и 3-й батальоны. Измайловцы теснят французов, но вновь их встречает безжалостная картечь. И столь же безжалостные штыки солдат маршала Нея... Начинается разрозненное отступление. Измайловцы в арьергарде, они переходят на другой берег реки Алле в числе последних. Разгром. В Измайловском полку 57 погибших. Ранены почти все офицеры, раненных солдат даже не считали.
Но Фридландское сражение знаменито не только разгромом российской армии. С Фридланда начинает свою историю награждение солдатским "Знаком отличия Военного ордена" — тем самым Георгиевским крестом, или, в просторечии, "Георгием". Сама-то награда была учреждена еще полугодом раньше, но массово ею начали награждать за "неустрашимую храбрость" именно отличившихся во Фридландском сражении. В частности, нижним чинам Измайловского полка было пожаловано 231 тех самых крестов. Однако ж, Самсона Вырина среди них не было. Отчего — бог весть. Видать, "примером своим не ободрял своих товарищей". И не "спас жизнь своего генерала или офицера". И не был "первым на приступе". А может, был ранен еще в самых первых стычках — оттого и не смог отличиться. В общем, не нашла та награда нашего героя. Ведь если бы нашла — то рассказчик, г-н Белкин, как человек наблюдательный, всенепременно это заметил бы. Ибо следовало "Знак отличия никогда не снимать" — во-первых, и "носить на ленте шелковой Георгиевской, в петлице" — во-вторых. Так что невозможно его было не заметить. И Белкин, как офицер, хорошо понимая ценность такой награды, обязательно сказал бы о том кресте хотя бы пару слов. Но нет, не видим мы креста, а видим лишь "зеленый сюртук с тремя медалями на полинялых лентах" — и все. Кстати, мы пока знаем только о двух медалях. А третью Вырину еще предстоит заслужить...
Третья медаль
...И снова в боях со шведами.
В 1808 году началась очередная, последняя, кстати говоря, война России со Швецией. Самсон Вырин к тому времени — опытный и заслуженный ветеран, две медали имеющий. Несомненно — уже унтер-офицер. Не за горами и завершение службы — до "дембеля" от силы года два остается. Но спокойно дослужить не пришлось. В сентябре 1808 года 2-й батальон Измайловского полка, где, как мы помним, служил Вырин, выступает в поход. Да, разумеется, в Швецию. Точнее, в Финляндию, которая в то время принадлежала Швеции. И вот, после зимовки в финских землях, в феврале 1809 батальон присоединяется к частям корпуса генерал-лейтенанта князя Багратиона.
...А в это время среди российских военачальников не утихали жаркие словесные баталии. Дело в том, что после первых успехов, достигнутых в той войне, император Александр потребовал перенести военные действия на шведский берег, непосредственно к Стокгольму. И вот, в связи с тем, что обычно незамерзающий Ботническоий залив той морозной зимой покрылся крепким льдом, родился отчаянно смелый, и даже слегка безумный план — перейти с финского на шведский берег по льду. Но план был не всем по вкусу. "Батальоны не фрегаты, чтобы ходить по заливам!" — заявил главнокомандующий генерал Буксгевден. В результате Буксгевдена поменяли на Кнорринга. Впрочем, замена одного остзейского немца на другого дела отнюдь не ускорила. Кнорринг всячески медлил, тянул время, короче — саботировал тот план. Барклай-де-Толли и другие генералы также упорно доказывали невыполнимость данной задачи.
Дело сдвинулось с мертвой точки лишь после того, как император прибег к крайней мере — отправил в Финляндию с чрезвычайными полномочиями военного министра Аракчеева.
Прибыв в Финляндию, Аракчеев энергично взялся за генералов, вынуждая тех начать ледовый поход. Генералы ежились и уныло отнекивались. Один лишь Багратион прямодушно заявил: "Прикажете — пойдем!" И вот, решив проблемы со снабжением, Аракчееву наконец удается "столкнуть генералов на лед". Уже в самом начале марта поход начался. Войска, надо сказать получали для похода не только порох и пули. Они получили также меховые шапки и полушубки, валенки. А еще — водку в изобилии, и даже сало. Такие военные кампании, надо сказать, выигрываются не столько пушками и храбростью, сколько валенками и полушубками. И, разумеется, водкой с салом.
Но зимний переход по льду на сотню верст — не увеселительная прогулка. Это несколько дней и ночей на заснеженном льду, под пронизывающим ветром. И надо торопиться — вот-вот подуют теплые юго-западные ветры, и победоносно марширующие войска начнут бесславно тонуть, уходя под взломанный лед.
Корпус Багратиона выдвигается в сторону Аландских островов пятью колоннами. Измайловский батальон — на левом фланге, в южной колонне под командованием "якобинца" генерал-майора Строганова (oui, он действительно был членом Якобинского клуба, такие интересные судьбы бывали у российских офицеров).
Под командой Вырина — взвод солдат. Гвардейцы — ребята крепкие, шагают бодро. День перехода — бой. Еще день — еще бой. Шведы отступают. На стороне русских — численное превосходство, полушубки и водка, порох и пули. В шесть дней все было решено. Аландские острова захвачены, а передовые части дошли почти до Стокгольма. Багратион докладывал императору:
Войска ознаменовали себя неограниченною ревностью и явили пример неутомимости. Делая переходы денно и нощно для достижения бегущего их неприятеля, они превозмогали все затруднения препятствия, на пути им встречавшиеся,.. и переходя ледяные, необозримые пространства, преодолели все препоны, самою натурою поставленные.
Севернее Багратиона, через пролив Кваркен, также по льду, наступал корпус Барклая-де-Толли. Там тоже пришлось не сладко:
Пот лился с чела воинов от крайнего напряжения сил, и в то же время пронзительный и жгучий северный ветер стеснял дыхание, мертвил тело и душу, возбуждая опасение, чтоб, превратившись в ураган, не взорвал ледяной твердыни.
В ознаменование тех ледовых походов была выбита медаль "За переход на шведский берег", которой награждались нижние чины "Азовского корпуса под командою Генерала от инфантерии Барклая-де-Толли за отважный и многотрудный переход через Кваркен на Шведские берега и сражение при Умео", а также предназначалась она "корпусу Багратиона и его авангарду", действовавшим в направлении шведской столицы. Досталась она и гвардейцам, и в частности, Самсону Вырину. Это была его третья медаль (хотя, возможно, она ему и не досталась?..)
Война 1812 года Вырина не коснулась. Он к тому времени уже покинул армию. Сидя в своей Выре, в чине коллежского регистратора и в должности станционного смотрителя, он "диктаторствовал" на своей почтовой станции, и воспитывал свою Дуню. И носил на своем зеленом сюртуке три медали — на георгиевской, владимирской и андреевской ленточках.
