Намедни широко известный в разных кругах писатель Акунин-Чхартишвили, адресуясь к украинским читателям своей «Истории», в Facebook`е пару вопросов задал. Ну, первый был совсем неинтересен, вопрос сочетаемости предлогов «в / на» с Украиной уже давно навяз в зубах и набил оскомину, комментировать его даже не хочется. А вот второй показался интересным. В общем, мэтр готовит сейчас четвертый том «Истории», где будут описываться описываются события XVII в., и одним из главных сюжетов, естественно, будут российско-украинские дела. Итак, вопрос сочинителя звучал следующим образом: обидятся ли украинские читатели, если в сиквеле его исторических записок будут употребляться такие понятия, как «Малороссия» и «малороссийский»?

Вопрос, конечно, интересный, и ответить на него стоит.

Начнем с того, что в XVII в. название «Малороссия» официально стало употребляться только после Переяславского договора (Алексей стал царем «Всея Великія и Малыя Россіи»), и только в Московском государстве. До этого термин «Малая Россия» встречается в основном в переписке и памфлетах православных церковников-публицистов. Хуже того — понятие «Малой Руси» в те, и близкие к ним времена, могло применяться к самым различным территориям. Оно могло включать Поднепровье, Подолье, Волынь и Полесье, да еще в придачу вместе со всей территорией современной Беларуси. А могло — только Поднепровье, Подолье, Волынь и Полесье. А впоследствии — только Поднепровье. А к концу XVII в. понятие «Малороссия» применялось официальной Москвой только в отношении территории Гетманщины. В украинских исторических источниках первое упоминание «Малороссии» встречается, насколько мне помнится, у Самойла Величко в его «Літописе». Но это — уже самый конец XVII в., когда понятие «Малороссии» стало, с легкой руки москалей, достаточно употребимым в отношении левобережья Украины (Сумщина, Черниговщина, Полтавщина).

Итого. Термин «Малороссия», ввиду неопределенности статуса и чрезвычайной размытости границ соответствующей территории, мэтру уместно употреблять разве что лишь в контексте описания украино-московских отношений, причем освещая их с точки зрения официальной Москвы. В остальных случаях (имея в виду те, которые относятся к XVII в.) — таки неуместно.