«Энфилд»

Была когда-то в «Вокруг света» статья такая — «Сипаи против империи». Потом еще «Буря над Индией» в интернетах пронеслась. Пишут все хорошо и интересно; и первопричину — патроны для винтовок «Энфилд» — в общем-то правильно указывают. Но вот с описанием патронов для «Энфилдов» — просто беда. Про них фигню всякую, простите, пишут. Короче, попробуем таки разобраться с дульнозарядным оружием.

Начнем с гладкоствольных ружей, заряжаемых круглой пулей. Патроны для них делались из обычной писчей бумаги, гильзы склеивались мучным клейстером — все просто и доступно. Пуля, кстати, приклеивалась к одной стороне гильзы, бумага вокруг нее обминалась. С другой стороны гильзы засыпался порох (отмеривался дозатором), и вторая сторона гильзы загибалась. Патрон готов; патроны для гладкоствольных ружей не осаливались.

Заряжание гладкоствольных ружей. Гильза скусывалась с загнутой стороны, никто пулей в рот ее, кстати говоря, не совал. Затем немного пороха высыпалось на затравочную полку (для кремневых ружей, для капсюльных этого не требовалось), остаток пороха высыпался в ствол весь без остатка. После этого пуля с остатком бумаги вкладывалась в ствол (бумагой вверх), и досылалась шомполом до пороха, слегка приминая его. Бумага при этом выполняла роль пыжа, предотвращая выкатывание пули (ибо миллиметр-полтора зазора для гладкоствольного мушкета — обычное дело).

Нарезное оружие — опять же дульнозарядное (штуцер, иными словами). Вещь, конечно, хорошая (еще с XVII в. было замечено, что стреляет дальше и точнее), но заряжать его было — сущее мучение. Чтобы загнать пулю, туго идущую по нарезам, в канал ствола, ее оборачивали шматком просаленной шерстяной или полотняной материи, а затем с помощью специальной колотушки и какой-то матери заколачивали до пороха (да еще надо было не прибить сильно пороховой заряд, дабы избежать преждевременного взрыва пороха). С порохом проводились те же манипуляции, что и для гладкоствольных. Пыжевания не требовалось, пули и так там сидели чуть более чем плотно. Был еще такой вариант заряжания «на пластырь»: на ствол крест-накрест укладывались полотняные ленты (тоже просаленные), и затем пуля опять же забивалась в ствол той же киянкой, с поминанием такой же матери. Наполеон, между прочим, штуцерникам искренне сочувствовал.

Однако, мысль человеческая не стояла на месте, и в поисках максимального усовершенствования орудия убийства себе подобных в первой половине XIX в. было найдено несложное и эффективное решение — т.н. расширительные пули. Суть в том, что эти пули были меньшего калибра, но при заряжании или при выстреле раздавались в стороны и обеспечивали плотное прилегание к стенкам ствола, и, соответственно, прекрасно шли по нарезам. В итоге была достигнута легкость заряжания винтовки, сравнимая с гладкоствольными ружьями (за счет этого и повышена скорострельность), с сохранением эффективности нарезного оружия (большие дальность и кучность).

Расширительные пули имели несколько модификаций. Опустим ранние модели Дельвиня и Тувенена с механическим расширением пули. Интересующиеся могут почитать толковую статью Фридриха Энгельса (да-да, того самого классика марксизма!) «История ружья».

Перейдем сразу к пулям Минье, как раз имеющим отношение к индийским негараздам. Они (пули, разумеется) при выстреле расширялись под действием пороховых газов, вжимаясь в нарезы. Для этого в донную полость пули вкладывалась металлическая втулка. Именно такие пули использовались в тех самых злосчастных «Энфилдах» (с небольшой модификацией — использовалась деревянная втулка), из-за которых сипаи и подняли бучу. Конструкция патрона для них немного отличалась от описанных выше патронов для круглых пуль. Клеился он также из обычной писчей бумаги. Один торец гильзы обминался вокруг донца пули (т.е., пуля в патроне находилась головной частью к пороховому заряду), а затем в оставшуюся часть гильзы вкладывалась еще одна, внутренняя гильза с пороховым зарядом. Вот она, кстати, не склеивалась, а скручивалась (отсюда, очевидно, проистекает ошибочное мнение о том, что патроны для пули Минье не склеивались), со стороны пули обминалась по форме головной части пули. Вторая сторона гильзы опять же загибалась. Был еще, вместо использования внутренней гильзы, вариант обвязки пули суровой ниткой по боковому желобку. Основная цель использования всех этих дополнительных прибамбасов — исключить возможность попадания зерен пороха между гильзой и стенками и донцем пули.

Далее — производилось осаливание той части гильзы, которая облегала пулю. Для этого ее погружали в расплав, состоящий из 4-х частей свечного сала и 1-й части воска (это в России, в Англии, скорее всего, аналогично). Отсюда, кстати, возможно растут ноги у слуха про «вощеную бумагу», которая поминается в некоторых других описаниях бунта сипаев (впрочем, вощеная бумага могла еще использоваться для упаковки патронов в пачки). Свечное сало обычно делалось из говяжьего, либо из смеси говяжьего и бараньего жира (теоретически в Индии могли сделать поправку на местные климат и сырье и использовать, например, свиное сало, но это вряд ли).

При заряжании откусывался загнутый конец гильзы (обратим внимание — неосаленный!), и порох высыпался в ствол. Затем патрон вкладывался нижним концом пули в ствол, излишки бумаги при этом обрывались (вместе с обвязкой при использовании таковой). Пуля с просаленными остатками гильзы досылалась шомполом до пороха. Пули не пыжевались, оборванная бумага выбрасывались.

В общем, когда читаем в «Вокруг света»:

Поводом для мятежа стала печально известная проблема со средствами ухода за только что поступившими на вооружение капсюльными ружьями системы Энфилда. Смазка винтовки и пропитка картонных патронов содержали в себе животные жиры, верхушку же патрона (с пулей) надлежало надкусить при заряжании ружья (из картонной гильзы в ствол насыпался порох, сама гильза использовалась как пыж, сверху шомполом забивалась пуля).

то видим, что это таки фигня. Никто не должен был кусать «верхушку патрона (с пулей)», гильза была не «картонная», а бумажная, как пыж не использовалась, и пуля не «забивалась», а аккуратно досылалась до заряда пороха. То же в «Буре над Индией»:

Методика заряжания нового оружия практически не отличалась от старой — пуля с необходимым зарядом пороха находилась в специальном патроне, скрученном из плотной бумаги. По уставу, солдат должен был зубами откусить верхнюю часть патрона с пулей, высыпать порох в ствол. Пулю выплевывали в ствол, оставшаяся бумага служила пыжом. Все это «утрамбовывалось» в стволе с помощью шомпола.

Короче, опять фигня. Патрон откусывался со стороны загиба, пулями никто не плевался, пули не пыжевались, и уж никак не «трамбовались».

Единственное — и фатальное — отличие «энфилда» заключалось в том, что для целей обеспечения лучшего скольжения пули по резьбе было решено пропитывать бумажный патрон специальным смазочным составом.

А вот это правда, патроны, действительно, осаливались. Нужно это было, или нет — вопрос дискутабельный. Задача облегчения проталкивания в ствол для пули Минье уж точно не была актуальной. Она шла свободно по каналу ствола, слегка досылаясь шомполом. Допустимый зазор, кстати, составлял 3 точки (это ≈ 0,77 мм); остатков бумаги с боков пули было вполне достаточно для того, чтобы удерживать ее в канале ствола, не допуская выпадания. Поэтому и в пыже не было необходимости. Я думаю, что основной эффект был в том, что осалка способствовала удалению нагара остатками гильзы при выстреле. А может, осаливалось еще и по привычке — с былых времен все привыкли к тому, что патроны для нарезного оружия должны быть обязательно осалены.

Вернемся, однако, в Индию:

В начале 1857 года первая партия новых винтовок была готова к передаче в войска, и планировалось начать массовое обучение индийских сипаев обращению с последним словом европейской техники. Однако здесь возникла неожиданная проблема: откуда-то пошел слух, что смазочный состав, которым пропитывались патроны, включал в себя смесь животных жиров — свиного и коровьего. Первое по понятным причинам привело в ужас сипаев-мусульман, второе — индуистов. Для последних употребление в пищу говядины (а ведь патроны, напомню, надо было кусать) означало автоматическую потерю касты, превращение в неприкасаемых.

И вот что интересно. Слух-то вроде бы как был и не совсем беспредпосылочный. Но фиг его знает — может, на самом деле для осаливания использовался только бараний жир, достаточно «чистый» для одних, и достаточно «нечистый» для других. А может, впрочем, там был и комбижир, собранный со всех подряд копытных тварей. Однако, в рот его совать сипаям вовсе не требовалось — патрон-то скусывался с другой стороны! И господа английские офицеры, недоуменно пожав плечами, твердо заявили — пускай, мол, сипайская солдатня не выеживается, а стреляет тем, что дают. Ну, в крайнем случае — не скусывают конец патрона, а отрывают руками. Но тем самым лишь подлили масла в огонь, приблизив тот знаменательный день 29 марта 1857, когда обкуренному Мангалу Пандеи вдруг показалось, что он получит гораздо больше кайфа, если выпустит кишки из господ офицеров...

В общем, в истории с сипаями мы видим, что того, что считается первопричиной сипайского бунта, на самом деле не было. Патроны — даже осаленные — не требовали орального контакта бойца с осаленной частью патрона (напомню, что осаливание производилось со стороны пули, а кусался патрон с противоположной, загнутой стороны). Полный оральный контакт мог бы получиться у него только в том случае, если бы он облизывал весь патрон, как карамельку. Однако — возник некий информационный повод, на базе которого был весьма умело порожден слух, попавший на очень благодатную почву. С предсказуемым результатом.

Вот такая вот история случилась в английских Индиях полтораста лет тому назад. Которая история, увы, ничему нас по-прежнему не учит...