17
|
Цитата дня
— А Модест-то Мусоргский! Бог ты мой, а Модест-то Мусоргский! Вы знаете, как он писал свою бессмертную оперу «Хованщина»? Это смех и горе. Модест Мусоргский лежит в канаве с перепою, а мимо проходит Николай Римский-Корсаков, в смокинге и с бамбуковой тростию. Остановится Николай Римский-Корсаков, пощекочет Модеста своей тростью и говорит: «Вставай! Иди умойся и садись дописывать свою божественную оперу «Хованщина»!
И вот они сидят: Николай Римский-Корсаков в креслах сидит, закинув ногу за ногу, с цилиндром на отлете. А напротив него — Модест Мусоргский, весь томный, весь небритый, — пригнувшись на лавочке, потеет и пишет ноты. Модест на лавочке похмелиться хочет: что ему ноты! А Николай Римский-Корсаков с цилиндром на отлете похмеляться не дает...
Но уж как только затворяется дверь за Римским-Корсаковым — бросает Модест свою бессмертную оперу «Хованщина» — и бух! в канаву. А потом встанет — и опять похмелятся, и опять — бух!..
О чем писалось этот день...
Новый рассказик Орлеанская Дева в сборнике Что, где, почем?
...2 года назад
В России очередной думец государственный негодует. За невыездных Кобзона ему с Рашкиным, понимаешь ли, обидно. И как проникновенно звучит: "Иосиф Давыдович, Валерий Федорович, мы с вами. Если они все Шарли, то мы с вами все Кобзоны и мы с вами все Рашкины". Je suis Кобзон, короче.
И вот что интересно. Сегодня же руссо-СМИ сообщили благую весть: "Российским полицейским запретили выезжать за рубеж". Ну вот, оказывается, кто они все! Надо же, семьсот тысяч сплошных рашкиных кобзонов! До чего же могучая страна!